Деятельностная психотерапия. 4. Эмоции

В психотерапии с эмоциями, если говорить очень грубо, работают обычно в двух контекстах. В первом - эмоции используют в качестве индикатора психологических процессов клиента, с которыми работает терапевт. Во втором - сами эмоции и их регуляция становится целью психотерапии, когда слишком интенсивные эмоции (а вернее аффекты, но об этом различении далее) становятся проблемой для клиента, сильно влияют на его самочувствие, принятие решений, выстраивание отношений и т.д., и их интенсивность надо снизить. 
В обоих вариантах терапия состоит из общего первого шага, на котором клиентов учат свои переживания идентифицировать в качестве эмоций. И получается, что на самом деле, если говорить языком культурно-исторической психологии, сам этот первый шаг является явной культурной функцией психотерапии, т.е. функцией опосредствования мира индивидуальных переживаний теми или иными знаками, после которых бесформенный и неструктурированный для сознания клиента мир аффектов превращается в структурированный мир его эмоциональной сферы, который позволяет лучше оценивать те или иные события жизни с точки зрения их индивидуальной значимости, а значит в дальнейшем организовывать свою деятельность так, чтобы более эффективно действовать для удовлетворения своих потребностей. То есть эмоциональная сфера нужна в основном для внутренней регуляции деятельности. 
Деятельностная психология в версии А.Н.Леонтьева хороша тем, что рассматривает эмоциональные явления с точки зрения их функций в деятельности, а не сами по себе как некие естественные природные явления. И, значит, уже за счет самого этого функционального подхода она позволяет деятельно отнестись к эмоциям, использовать их либо как индикаторы процессов, имеющих отношение к смысловой и мотивационной сфере деятельности, либо же, если интенсивность эмоций слишком большая или слишком малая и они мешают понимать, какие затруднения испытывает человек в мотивационно-смысловой сфере, то деятельностная психология предлагает инструменты, как проблемы с этой интенсивностью решить.
В основе деятельностного учения об эмоциях лежит культурно-историческая психология Л.С.Выготского, который ввел принцип единства аффекта и интеллекта. Этот принцип означал, что все человеческие переживания (то есть непосредственный опыт взаимодействия человека со средой) обязательно включают в себя компонент аффективный и когнитивный, только в ходе развития ребенка пропорция соотношения этого компонента меняется. В раннем детстве превалирует аффективное содержание переживаний, но с ходом развития ребенка в его переживаниях все больше превалирует когнитивная составляющая. То есть, если в детстве ребенок, если ему что-то нравится/не нравится, сразу на это аффективно реагирует, то с ходом его развития его аффективные реакции все больше подчиняются когнитивной оценке ситуации, которая опосредствует его аффективные (в данном случае уже эмоциональные) реакции. 
Собственно когнитивная оценка ситуации, в первую очередь оценка через присвоенные ребенком в ходе онтогенеза культурные значения знаков, и превращает аффекты в эмоции. Эмоции как аффекты, опосредствованные знаками, таким образом являются по Выготскому одной из высших психических функций. При этом сам процесс опосредствования аффектов знаками является социальным, деятельностным процессом и подчиняется культурным задачам, о чем мы поговорим ниже. 
И психотерапию можно рассмотреть как дисциплину, выполняющую эту функцию (культурного опосредствования аффектов). И тогда всю сферу человеческих эмоций можно рассмотреть в динамике объискусствления аффективной сферы. Что значит, что в самой природе человеческих эмоций заложены их управляемость, опосредованность, осмысленность, включенность в деятельность, корреляция с мотивами, целями, результатами деятельности, а также, что чрезвычайно важно, в природу человеческих эмоций входит их коммуницируемость или знаковое использование эмоций в коммуникациях с другими людьми, осуществляющими совместную деятельность с нами. 
В рамках деятельностной психологии я бы рассматривал деятельностное учение об эмоциях в двух контекстах:

  1. Для развития деятельности самого клиента. 
    Коль скоро эмоции сигнализируют об условной субъективной пользе или вреде происходящих событий для человека, то ориентируясь на них, мы сможем разобраться в том, что происходит в нашей деятельности, какие ошибки из прошлого стоит учесть, в каком направлении не двигаться, приоритезировать потребности, понять, какие предметы лучше всего их удовлетворят, определить мотивы, сформировать представления о целях и результатах деятельности, порядке действий, организации взаимодействия с другими и т.д. и т.п. Главный момент, на который здесь следует обратить внимание, так это то, что в данном разрезе все аспекты внутренней регуляции деятельности посредством эмоций замыкаются на понятие личностного смысла, который имеет свои инструменты опосредствования деятельности, сознания и коммуникации.
  2. Для управления самими эмоциями и развития эмоциональной сферы. 
    Большое количество психических и личностных расстройств относят к расстройствам, связанным с проблемами регуляции аффекта. Если эмоции или аффекты реализуются на высоких или низких уровнях интенсивности, то использовать их для того, чтобы разобраться, что не так в деятельности, сложно. Вместе с тем, понимая, что эмоции - это результат определенного процесса “окультуривания” аффекта, опосредствования (включения или наоборот обусловливания) их в процессы коммуникации, взаимодействия, совместной деятельности, о-смысления, нарушения аффективной сферы можно рассмотреть как проблемы опосредствования аффективной сферы. Вместе с тем, наверное, нет той грани, которую можно было считать границей нормы опосредствования. Наверное было бы нормально сказать, что дифференциация эмоций является следствием углубления осмысления себя и своей жизни и выражается в утончении нюансировок эмоций и соответственно в усложнении мотивационной и смысловой сферы человека. Из этого следует, что дифференциация эмоций, их “углубление” и “утончение” может стать самостоятельной задачей деятельностной психотерапии. Не нормализации аффективной сферы, а развитие ее.

Итак, давайте рассмотрим более подробно деятельностное учение об эмоциях.

 

Эмоции в деятельностной психологии А.Н.Леонтьева

По А.Н.Леонтьеву эмоции - это “процесс субъективной оценки в форме непосредственного переживания (радости, страха и пр.) значимости воспринимаемых ситуаций и их отношения к потребностям индивида” . Изначально в онтогенезе эмоции выполняли функцию обозначения биологического смысла того или иного события, т.е. пользы или вреда тех или иных факторов для организма. Именно эмоциональная реакция, включая и физиологический ее компонент, влияют на продолжение или остановку той или иной деятельности индивида. Соответственно, условно позитивные эмоции влияют на продолжение деятельности, которая вызывает эти эмоции, а негативные наоборот прекращают.
Если условно низшие эмоции отвечают за удовлетворение физиологических потребностей (голод, жажда, самосохранение), то высшие - за ориентацию в сложных социальных ситуациях формирования и удовлетворения потребностей. Как мы увидим дальше, главный механизм “утончения” эмоций связан со знаковым опосредствованием аффективной сферы.
Эмоции позволяют накапливать и структурировать опыт, отбирая более подходящие под удовлетворение потребности действия и операции и избавляясь от неподходящих.
Функции эмоций сводятся к оценке происходящих событий (хороши они или плохи для человека), побуждении его к действию, удовлетворяющему потребности, и коммуникации, позволяющей сообщить другим людям наше отношение к тем или иным аспектам ситуации взаимодействия. Тем людям, которые через сопереживание, участвуют во взаимодействии с нами и вообще создают пространство привязанности, близости и интерсубъективной, эмоционально окрашенной реальности.
Обычно выделяют такие эмоциональные явления как аффекты, эмоции, чувства, эмоциональные состояния и эмоциональные свойства.
Кратко рассмотрим их.

 

Аффекты

Еще со времен Выготского в деятельностной психологии принято выделять континуум развития эмоциональной сферы от преимущественного превалирования аффекта до преимущественного превалирования интеллекта (о чем я упоминал выше). При том, что как интеллектуальный (когнитивный) компонент, так и аффективный (эмоциональный) всегда присутствуют вместе. При этом базовая интеллектуальная операция, присутствующая всегда в эмоциональной сфере - это операция обобщения. Только на ранних фазах развития эмоциональной сферы она носит слабодифференцированный и слабоопосредованный знаками характер и помогает быстро сориентироваться в опасной ситуации (и отреагировать на биологические угрозы), а на поздних стадиях увеличение интеллектуальной составляющей обусловлено необходимостью глубокой многоконтекстуальной проработки социальной ситуации, в которой находится человек. 
Отсюда следует, что по сути функциональное описание “аффекта” А.Н.Леонтьева - это не столько чистый, отделенный от интеллектуального содержания аффективный феномен, сколько инстинктивный процесс, который уже вписан в аффективно-эмоциональный континуум и, несмотря на условно раннюю онтогенетическую природу, тем не менее осуществляется в интеллектуально опосредованной, уже ставшей, эмоциональной сфере.
Итак, Аффект.
А.Н. Леонтьев в своих лекциях (Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы и эмоции." М., 1971. С. 1, 13-20, 23-28, 35-39.) говорит: “Аффектами называют в современной психологии сильные и относительно кратковременные эмоциональные переживания, сопровождаемые резко выраженными двигательными и висцеральными проявлениями, содержание и характер которых может, однако, изменяться, в частности, под влиянием воспитания и самовоспитания”.
При этом отличительными чертами аффектов являются, во-первых, то, что они появляются как конкретная реакция на ситуацию, а не при ожидании некоей значимой ситуации, что характерно для эмоций. Во-вторых, сила аффекта накапливается, аккумулируется при попадании в схожие ситуации, которые могут рано или поздно закончится аффективным поведенческим взрывом. 
Главная деятельностная функция аффекта состоит в следообразовании, т.е. в том, чтобы аффективно размечать ситуации, чтобы оберегать человека от попадания в ситуации, которые составляют угрозу биологическому организму. Функция эта подкрепляется эмоцией по поводу аффекта. Когда например человек боится (эмоция), что, попав в опасную ситуацию он испытает ярость с аффективным взрывом, выражающимся например в избиении агрессора (аффект). Эмоции отвечают за предвидение, а аффект метит ситуацию, в которой он может проявиться.
Аффекты при этом с одной стороны держат человека в состоянии “начеку”, а с другой - тормозят его активность.
Аффекты в силу своей интенсивности позволяют очень быстро, буквально мгновенно обозначить ситуацию, в которую не стоит попадать. Они выстраивают барьеры на пути к аффектогенной ситуации.
И наконец главное. А.Н.Леонтьев говорит (Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. - 5-е издание., стер. - М..: Смысл, 2019. С. 468.): “Для субъекта, для Я, аффекты всегда выступают не как то, что является моим, а как то, что происходит со мной. Понятно? То есть возникает известное отношение к самим аффективным переживаниям. Я говорю не «во мне чувство любви», я говорю «мое чувство любви», правда? Но я говорю и «меня охватил гнев», правда? То есть со мной что-то произошло. Во мне что-то. У меня есть отношение к аффекту. И это открывает еще одну страницу в проблемах аффектов и в понимании их функций, их жизненной роли, места в жизни. Они, оказывается, могут становиться и реально становятся объектом управления: учитесь властвовать собою. Правда, по-видимому, техника управления аффектами является всегда очень косвенной, идет с помощью своеобразной тактики. Есть такая психотехника управления аффектами. Психотехника в смысле Станиславского, а не в смысле психологии труда. Это и отвлечение внимания от аффектогенной ситуации, это и замещение невозможного действия, неадекватного, каким-то другим”. По сути в этом высказывании А.Н.Леонтьев проговорил то, каким образом аффекты преобразуются в эмоции и опосредствуются отельной деятельностью.

 

Эмоции и чувства

Итак, эмоции “выражают оценочное личностное отношение к складывающимся или возможным ситуациям, к своей деятельности и своим проявлениям в них”. Они в отличие от аффектов носят идеаторный, предвосхищающий характер. Происходит это за счет обобщения пережитых ситуаций в представления, когда мы через эмоции понимаем, как те или иные ситуации повлияют на удовлетворение наших потребностей. При этом, поскольку эмоции имеют способность к коммуникации (посредством мимики или слов мы можем поделиться с другими своими или их эмоциями), то обобщение наших эмоций дополняется обобщением чужих эмоций, к которым мы имеем эмпатический доступ. Отсюда получается, что коммуницируемость эмоций создает интерсубъективную, эмоционально окрашенную картину мира или ситуации, которая обобщается через различные точки зрения и эмоциональные отношения к тем или иным видам ситуаций.
Важнейшие два отличия аффектов как неопосредствованных эмоций, собственно от самих эмоций, состоит в интенциональности (т.е. связи между Я, акта сознания или переживания (представления, воображения, воспоминания с эмоциональной окраской), и предмета сознания, того, что мыслится, сознается). Эмоции с одной стороны в отличие от аффектов (когда что-то происходит во мне, что-то не контролируемое и не принадлежащее к Я) показывают состояния происходящие с Я, т.е. имеют отношение к интенциональному субъекту. 
С другой стороны аффекты как бы имеют отношение к ситуации или чему-то в ситуации как к ней самой, а не результату о-смысления, переживания, как активного отношения Я к ситуации в деятельности по удовлетворению потребности. Эти два момента с одной стороны помогают понять, что делать в ситуациях аффективных расстройств (восстанавливать интенциональность переживания аффекта и опосредствовать его через коммуницируемость), а с другой, каким образом в принципе происходит опосредствование аффекта, превращение его в высшие психические функции - эмоции. Но мы подробнее поговорим об этом ниже.
Далее. Поскольку эмоции коммуницируются, а значит и обобщаются, то тем самым они становятся предметом сознания. Теперь с ними можно что-то осознанно делать, причем в контексте знакового опосредствования, т.е. как с элементом культуры. Отсюда следует, что как сами эмоции, так и личностные смыслы, которые стоят за ними (сейчас мы об этом поговорим подробнее), историчны и социальны. А значит они развиваются, дифференцируются, утончаются, включаются в социальную деятельность, в управление, в практику власти и т.д.
Ну и наконец самое главное, что есть в деятельностной психологии относительно эмоций, состоит в том, что “эмоции в актуальной ситуации отражают адекватность-неадекватность ситуации деятельности ее мотивам, мотивации”. Проще говоря, они отражают то, насколько успешно осуществляется наша деятельность по удовлетворению потребности в текущей ситуации. Эмоции неразрывно связаны с личностным смыслом, т.е. с поиском и определением значения того или иного события в нашей жизни. Личностного значения. По сути эмоции являются сигналом к осознанию своих мотивов и смыслов. Именно смысловое (не объективного значения, а личностного смысла) содержание ситуации отвечает за то, что мимолетные эмоциональные реакции на конкретную ситуацию, выливаются и продолжаются в настроении как эмоциональном состоянии, которое продолжается и после завершения ситуации. Они показывают нам обобщенное отношение ситуации и ее отдельных элементов к мотивам нашей деятельности.
По этому поводу Леонтьев пишет ((Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. - 5-е издание., стер. - М..: Смысл, 2019. С. 479.): “Эмоции суть смысловые образования. Это значит, что личностный смысл обнаруживает себя посредством внутренней сигнализации, которая и составляет содержание так называемых эмоциональных состояний. То есть, иначе говоря, эмоциональные механизмы — это механизмы, посредством которых обнаруживается личностный смысл и которые, сигнализируя, являются механизмами управления деятельностью. Вот почему обнаруживается и более опосредствованная связь эмоций с потребностями, поскольку мотивы являются продуктом конкретизации потребности, в процессе которой сами потребности получают свое развитие, изменяются.
На уровне человека все это усложняется. Но все же общее правило состоит в том, что эмоции оказываются непосредственно зависимыми от того или другого смысла для человека, точнее для личности, который приобретает та или другая ситуация.
Значит, если говорить об основной зависимости, то оказывается, что эмоции зависят от личностного смысла, а не наоборот. Эмоции не в состоянии придать той или другой ситуации, скажем цели, личностный смысл. Только нужно не отвлекаться от одного обстоятельства: возникающие эмоциональные процессы, в свою очередь, как бы вторично, делают свой вклад в деятельность. Если можно так выразиться, сам личностный смысл выступает как бы через систему эмоциональных меток, или переживаний.
И в этом заключается, так сказать, активирующая функция, активирующая те или другие системы этих эмоциональных процессов”.
Далее А.Н.Леонтьев говорит, что личностный смысл - это отношение цели деятельности к ее мотиву, то есть планируемому результату деятельности, к предмету потребности. Вырисовывается такая картина: личностный смысл - это отношение того эффекта, который мы получим после реализации спланированного и спроектированного результата деятельности (как цели) к мотиву, то есть опредмеченной потребности, которая берется человеком из социальных стандартов предметных потребностей (см. предыдущую часть).
Но о смысле подробнее мы поговорим в следующей статье.
Если определять различные формы эмоциональных явлений от менее опосредствованных к более опосредствованным, то следующей после эмоций формой эмоциональных явлений являются по А.Н.Леонтьеву чувства, которые являются по сути обобщением различных эмоций, которые мы испытываем к какому-то одному предмету. Например, любимому человеку, который вызывает у нас чувство любви, которое обобщает эмоции радости, счастья, тоски, раздражения и т.д. относительно одного предмета.


Опосредствование как основной механизм управления эмоциями 

Континуум Аффект - эмоция

Теперь мы, опираясь на изложенное выше, более детально поговорим о том, как можно управлять эмоциями, для чего будем использовать более современные интерпретации деятельностной психологии в клиническом подходе. И опираться мы будет прежде всего на разработки А.Ш.Тхостова. 
Модель эмоций, которую предлагает А.Ш.Тхостов и которая аккумулировала в себе ключевые наработки деятельностной психологии, также исходит из противопоставления аффектов и эмоций. Он пишет (Тхостов А.Ш., Колымба И.Г. Эмоции и аффекты: общепсихологический и патопсихологический аспекты // Тхостов А.Ш. Культурно-историческая патопсихология. - М.: Канон+ Роон “Реабилитация”, 2020. С. 162): “Аффект выступает как неуправляемое (непроизвольное), зачастую беспредметное переживание, образующее натуральный базис эмоции. В аффекте феноменологические и вегетативные проявления недоступны интроспективному расчленению, непосредственны и неуправляемы. Противоположный полюс - целостная зрелая эмоция, доступная опосредствованной регуляции, рефлексии и всегда предметная.
С генетической точки зрения эмоции могут рассматриваться как высшие психические функции, ВПФ, обладающие всеми их характеристиками: иерархическим строением,  прижизненным социальным характером формирования; знаково-символическим опосредствованием и произвольностью. Природная аффективность, образующая натуральный базис эмоции, имеет эволюционно-приспособительное значение, задавая основные измерения аффективного переживания: опасное-неопасное, приятное-неприятное [Артемьева 1980; Хайнд 1975]”.
Соответственно, все эти характеристики эмоций как опосредствованных аффектов - 
1) иерархическое строение; 
2) прижизненный социальный характер формирования; 
3) знаково-символическое опосредствование и 
4) произвольность, 
- задают, 
во-первых, механизм развития аффективной сферы у человека в принципе; 
во-вторых, они дают инструменты коррекции различных расстройств в аффективной сфере; 
в-третьих, они показывают методологию развития деятельности через обнаружение сбоев или недостаточного развития мотивационно-смысловой сферы человека; в-четвертых, они открывают путь к исследованию взаимного опосредствования внутреннего мира индивида и социальной среды, с которой он взаимодействует, через коммуницируемость эмоций и эмоции как семиотической системы.

 

Механизм знакового опосредствования аффективной сферы

Процесс превращения аффектов в эмоции переживается как переход человеческого “Я” от переживания себя в качестве объекта аффектов “мной овладел гнев”, до субъекта эмоций “Я испытываю гнев по такому-то поводу” (мы про это говорили, когда рассматривали теорию эмоций А.Н.Леонтьева). Происходит это, и это можно считать одним из методов управления эмоциями, во-первых, через выделение себя в качестве субъекта переживания (например, техники, которая в психотерапии связывается с Я-высказываниями), отчуждения эмоциональности (есть Я и есть мои эмоции, которые я могу отрефлексировать, например через телесные, вегетативные реакции и т.д.), в-третьих, формирование орудий управления эмоциями (через дыхание, ощущений в теле, называние эмоций, придание другого смысла ситуации, воображение образов, вызывающих определенные эмоции и т.д.).
Ключевую роль в развитии аффективности играет использование знаков, которое и делает человека субъектом эмоций. 
Здесь надо сделать короткий экскурс в теорию знакового опосредования эмоций. Е.И.Первичко пишет (Е.И.Первичко. Регуляция эмоций. Клинико-психологический аспект. - М.:Когито-Центр, 2020. Сс. 80 - 81): “Одной из главных особенностей высших психических функций (ВПФ), по Выготскому, является то, что они представляют собой качественно особый класс активности субъекта, которая вызывается не только стимулом. Этот тип активности предполагает наличие во взаимодействии между человеком и окружающей действительностью системы опосредствований, что кардинально изменяет структуру и характер психических функций и поведения. Стимулы-средства, создаваемые человеком для управления своим поведением, Л. С. Выготский называет знаками. «Два момента... существенны для понятия знака, - пишет Выготский, - его происхождение и функция» (Выготский, 1983а, с. 78). Знак - «средство для психологического воздействия на поведение свое или чужое, средство внутренней деятельности, направленное на овладение самим человеком. Знак направлен внутрь» (там же, с. 90), то есть на организацию собственной психической активности. «Между стимулом, на который направлено поведение, и реакцией человека выдвигается новый промежуточный член, и вся операция принимает характер опосредованного акта» (там же, с. 116)”.
Возвращаемся к эмоциям. Сначала знаковыми системами становятся телесные проявления эмоции - мимика, жесты, движения тела и т.д., по ним мы судим о том, что чувствует в данный момент человек. А уже позже основной знаковой системой, опосредствующей аффект и превращающий его в эмоции, становится речь.
Происходит это через определенную процедуру означения телесных проявлений аффективных процессов ребенка (то есть через обозначение обозначения: телесные проявления являются знаком переживаний, а речь - знаком телесных проявлений), когда мать называет те или иные переживания ребенка словами (тебе плохо или хорошо, ты радуешься или грустишь, ты злишься или расстроен и т.д.), судя о них по жестам, мимике, цвету лица и т.д. (в дальнейшем материнская функция читать эмоции по телесным проявлениям интериоризируется ребенком и становится частью его системы управления собственным поведением). 
Слова обозначают определенные смыслы и отныне для ребенка его переживания связываются с определенными смыслами. Поскольку смыслы, а вернее языковые значения соотносятся с другими языковыми значениями и вписаны в культурно-символический мир человека, то и телесные проявления переживаний человека, обозначенные словами, отныне соотносится с этим культурно-историческим миром. А это означает, что они отныне становятся частью социальной жизни человека, в том смысле, что какие-то переживания разрешается показывать (а значит и испытывать), а какие-то запрещается и т.д. И таким образом чисто организмическое проявление эмоций отныне коррелируется с тем, как “читаются” эти эмоции другими и как их хочет для себя или других прочитать сам человек. По сути так появляется ключевой механизм управления эмоциями - через телесное проявление / непроявление их, через попытки демонстрировать те эмоции, которые в символическом порядке логично демонстрировать в данной ситуации. Так эмоции через свои проявления подчиняются логике деятельности человека. Именно таким образом формируется произвольность эмоций в отличие от аффектов (которые социальной логике не подчиняются).
Социальная приемлемость / неприемлемость эмоций, вернее их выражения, открывает огромный простор для человека рефлексировать свои мотивы, потребности, источники фрустрации, способы управления эмоциями, активного развития их коммуницируемости для достижения отношенческих целей и в конечном итоге развивает их произвольность.

 

Предметность эмоций

Для чего мать называет эмоции ребенка? Что она хочет узнать? Она это делает, чтобы понять, что не так, какое положение дел, что в текущей ситуации устраивает, а что не устраивает ребенка. То есть с одной стороны, эмоции служат знаком того, что что-то в ситуации надо изменить. Ребенок свои проявления переживаний должен делать более артикулировано, чтобы мать правильно их считала и смогла понять, что надо сделать. Таким образом “ситуация”, “положение дел” становятся предметом эмоций как знаковой системы, которыми пользуются мать и ребенок. 
Ребенок испытывает те или иные эмоции из-за чего-то.., потому что.., и коль скоро его аффективные проявления мать использует для того, чтобы понять, из-за чего и почему, то и для него самого аффекты начинают привязываться к своему предмету и теперь он кричит не потому что ему страшно, а потому что он зовет мать, чтобы она причину этого страха убрала. Если раньше, до возникновения речи, проявление аффективности влекло за собой, а чаще всего было формой, удаления или приближения к хорошему или плохому для организма объекту, то после обозначения речью способы действия с предметом эмоций становятся более дифференцированными, более кооперативными и более вариативными с точки зрения коммуницируемости с позициями других людей, участвующих в обращении с предметами эмоций.
И тогда “управление эмоциями” происходит через овладение предметом. Чтобы чего-то (предмет) не боятся (эмоция), с этим что-то нужно что-то сделать - дистанцироваться от него, рассмотреть его поближе и т.д. Таким образом, превращение аффектов в эмоции проходит через опосредствование аффекта, и стимула его вызывающего, предметом нашей деятельности. Стоит ли говорить, что вместе с развитием и дифференциацией предметности деятельности происходит и развитие и дифференциация эмоциональной сферы. 
А.Ш.Тхостов выделяет два полюса патологий предметности эмоций, связанных с утратой произвольности эмоций: во-первых, “беспредметные” эмоциональные явления, и, во-вторых, “чрезмерно предметные” эмоциональные явления (там же, с. 177): “В первом случае утрата произвольности определяется отсутствием адекватного средства управления, т.е. предмета эмоции, а во втором - недостатком имеющихся средств управления, поскольку интенсивность эмоции по отношению к этому предмету или жесткость связи неизменно превышают возможности”.
Такие нарушения произвольности происходят из-за того, что человек недостаточно осваивает различные способы овладения эмоциональными переживаниями, состоящими с одной стороны в том, что психоаналитики называют психологическими защитами (переключении, отвлечении, интеллектуализации (в том числе - подавлении, замещении, вытеснении и т.д., о них мы будем говорить ниже)), а с другой из различных социально-приемлемых форм проявления эмоций. Об этих способах мы поговорим подробнее ниже.
Но в любом случае нарушения произвольности эмоциональных переживаний, как слишком предметных, так и беспредметных, выражаются в ситуациях, когда дисфункциональные переживания “овладевают” человеком, “затапливают” его (там же, сс. 178 - 179): “Эмоции в этих ситуациях служат экстренными сигналами о пользе или вреде для человека данных событий. А поскольку витальные потребности (самосохранения, продолжения рода и пр.) перевешивают на весах адаптации все другие, адекватных средств управления такими «аварийными» эмоциями не обнаруживается”.
Примерами беспредметных эмоциональных состояний могут быть тревога и различные тревожные расстройства, витальная тоска при депрессии, а также фобии, когда предметность переживания выбирается косвенно. А вот избыточная предметность чаще всего связана с “тоннельным сознанием”, навязчивыми мыслями, одержимостью конкретными предметами и вызываются чаще всего фрустрацией витальных потребностей (самосохранения, продолжения рода и пр.), которые из-за индивидуальной истории человека приобрели характер аффекта, в описанном выше смысле (как метка угрожающей существованию ситуации).


Управление эмоциями через проявление - выражение

Мы уже про это говорили, когда разбирали предметность эмоций, но нам еще раз стоит углубиться в тему социальности эмоций, в то, каким образом социальные нормы и эмоции взаимосвязаны.
Коль скоро произвольность эмоций начинает развиваться с самых первых дней существования человека и связана с участием матери, которая пытается распознать эмоции ребенка, чтобы понять по поводу чего в мире (предмет) он испытывает те или иные эмоции (удовлетворяет его потребности какой-либо предмет или нет), то и выражение этих эмоций становится важнейшей функцией социализации аффективной сферы человека. Поначалу мать учит ребенка проявлять эмоции таким образом, чтобы было понятно, что так / не так с ним происходит. Соответственно, чем более дифференцированной будет форма выражения эмоциональных переживаний, причем как для матери, так и для самого ребенка, тем проще будет ему удовлетворять свои потребности, поначалу с помощью матери, а затем самостоятельно.
А дальше начинается социальная игра с эмоциями, когда те или иные эмоции становится уместно / неуместно проявлять. За этим кстати, скорее всего скрывается тот же механизм коммуницируемости эмоций, когда, например, смех в определенной ситуации вызывает сильный эмоциональный диссонанс у большинства людей, который в этот момент переживают горе. Отсюда и негативная реакция на смех и смеющегося с последующим поведением реагирующих, которое вынуждает смеющегося в следующий раз не выражать смех, а лучше и не испытывать его.
Таким образом, через обратную связь от других людей, через уместность / неуместность выражения чувств и обратную эмпатию (когда мы чувствуем, что чувствует человек относительно выражения наших эмоций) человек начинает глубже разбираться в своих эмоциях. И управление своими эмоциями в этих ситуациях он начинает с выражения. Так мы отсрочиваем, изменяем или подавляем эмоции.
При этом даже в языке обозначаются ситуации, когда полностью овладеть эмоциями мы не можем (“гнев овладел мной”), отчуждающие этот аффективный остаток от “Я”. 
При этом, как пишет А.Ш..Тхостов (там же, с. 166): “Невозможно приказать себе, «не чувствовать» или «не переживать» определенные эмоции, но возможно так перестроить деятельность, расширив контекст данного события, что это приведет эмоции к разрядке или изменению. Невозможно произвольно, путем самокоманд или самоубеждений вызвать определенное чувство, но “манипуляции» с предметом эмоций дают возможность так организовать ситуацию, что это приведет к появлению желаемых чувств («.. .камин растоплю, буду пить, хорошо бы собаку купить» Й. Бунин)”.
Именно такого рода перестроение деятельности в ориентации на эмоции и составляет предмет деятельностной психотерапии на мой взгляд.

 

Оценка и побуждения - функции эмоций как семиотической системы

Выше мы уже много раз касались вопроса эмоций как семиотической системы (то есть системы обозначения). По-видимому, то, что эмоции могут “коммуницировать” указывает именно на социальную природу эмоций, в отличие от аффекта. Условно говоря, потребность выражать эмоции, чтобы это было быстро и правильно прочитано окружающими и вызывало у них побуждение что-то делать с выражающим, - и является основной функцией эмоций. И уже в этой своей функции они могут выступать относительно осознания эмоций самим человеком, который их испытывает. Если принять этот тезис за истину, то чисто в терапевтическом плане по-новому начинает интерпретироваться вся природа аффективных расстройств - их отныне можно рассматривать как патологию коммуницируемости эмоций, начиная от формирования самих эмоций как опосредствованных аффектов и заканчивая формами выражения, которые можно рассмотреть как элемент коммуникативной ситуации. Соответственно, исправлять различные патологии аффективной сферы означает в первую очередь - скорректировать коммуницируемость эмоций для самого человека и для значимых для него Других. В этом контексте мы можем рассмотреть коммуницируемость эмоций как элемент коллективной системы деятельности, направленной на удовлетворение потребности всего социального субъекта.
Но давайте немного углубимся в семиотическую природу эмоций. Одна из функций эмоций - оценка - позволяет понять, насколько личностно значим тот или иной предмет эмоций. Эмоции демонстрируют, во-первых, значимость, значение того или иного предмета; во-вторых, они означают, как именно значим предмет: приятен, опасен, любим и т.д., что позволяет рассмотреть, относительно какой потребности существует эта значимость и какого рода деятельность эту потребность может удовлетворить.
То, что один и тот же предмет эмоций может вызывать разные эмоции, говорит о том, что как раз эта разница задается разным логическим значением этого предмета относительно той или иной потребности. Чтобы понять, какое конкретное действие следует осуществить, побуждаясь той или иной эмоцией, значение ее еще надо расшифровать. Расшифровка эта предполагает интерпретацию значения того или иного предмета эмоций относительно субъективной ситуации человека. Конечным референтом этой интерпретации может стать сама деятельность - выводы о том, что и как следует делать из понимания всей противоречивости той или иной ситуации, отраженной в противоречивых эмоциях. Все это без интерпретации значений, обозначаемых знаками (а это и есть интерпретация) невозможно. 
К этому также следует добавить, что семиотическая природа эмоций проявляется в том числе и в том, что та или иная эмоция в тот или иной момент зависит от того, кому она адресуется. То есть, к какому взаимодействию побуждает, кто является коммуникативным референтом ее проявления и “считывания”. 
С усложнением коммуникативных ситуаций, в которых становится больше действующих лиц, способы выражения становятся более утонченными и дифференцированными, появляется больше контекстов потребностей и мотивов в их динамическом значении (одни можно пока попридержать относительно других), и способов интерпретации эмоций как окружающими, так и самим человеком. Так все больше значение текста определяется контекстом и человек может потеряться во всей этой сложной системе, что будет требовать понимания, интерпретации и де(ре)конструкции. Что и должна делать деятельностная психотерапия.

 

Психологические защиты как деятельность и для деятельности. Проживание и переживание эмоций

Итак, с одной стороны эмоции сигнализируют о личной значимости того или иного предмета (мотива) для человека, влияния его на потребности. Эта значимость побуждает человека действовать, удовлетворяя потребность. На этом пути могут возникнуть свои вопросы - как действовать, во взаимодействии с кем, какими средствами и т.д.? Усложняется все это множеством мотивов и необходимостью их структурировать.
С другой стороны, само формирование эмоций как высших психических функций, их историчность относительно биографии человека и относительно этапов формирования целостности его опыта и личностных структур (прототипичных объектных отношений, типа привязанности и т.д.) имеют свою историю и развитие. То есть, наверное, эмоции как сигналы о личностном смысле нельзя развить и настроить раз и навсегда. Чем сложнее деятельность, дифференцированнее и тоньше потребности, сложнее взаимодействие с теми, кто может их удовлетворить, тем более тонкими сигналами для себя и других должны быть эмоции.
Мне кажется, было бы логичным представить себе такой механизм развития эмоций, личностных смыслов и деятельности человека: чем в более нетипичную, новую для себя ситуацию попадает человек, тем более “дикой”, аффективной будет его реакция. Попытки разобраться, “переварить”, проработать этот аффект до доступного переживанию, то есть воплощению в деятельность, приводят с одной стороны к поиску смыслов (через знаковое опосредование) происходящего, развитию и усложнению мотивационно-смысловой сферы, с другой - к поиску нового содержания деятельности, новых способов и целей деятельности, ну и в дополнение ко всему - к развитию и усложнению самой эмоциональной сферы, новых чувств и переживаний.
Поэтому наверное то, что авторы различных психотерапевтических школ называли психологическими защитами (или “сопротивлениями” терапии) можно рассмотреть как различные техники снижения интенсивности аффективного переживания ситуаций с помощью тех инструментов и средств, которые были доступны человеку на его конкретном уровне психологического развития, с последующим освоением в ходе развития взаимодействия со взрослым новых средств опосредствования аффектов и преобразования их в эмоции каждый раз на новом уровне. 
Только в этом контексте различные психотерапевтические школы выделяют условно функциональные способы психологических защит и условно дисфункциональные. Дисфункциональные позволяют снизить интенсивность негативных эмоций за счет отказа от деятельности по удовлетворению тех или иных, чаще всего эмоциональных, потребностей и это ведет, если уж и не к остановке психологического развития человека (хотя бы в социальном и возрастном смысле), то уж к торможению - точно. Соответственно, функциональные психологические защиты позволяют разрешить невозможность удовлетворить психологические потребности через гегелевское снятие противоречий деятельности, которые привели к этой невозможности.
В этом смысле “управление эмоциями” означает не собственно какие-то действия над самими эмоциями, но действия над деятельностью (потребностями, мотивами, смыслами и значениями, структурой деятельности), которая в итоге будет сказываться на содержании и интенсивности эмоций. 
Поскольку психотерапевтическая работа ведется в целях психологического развития человека (расширения и углубления возможностей удовлетворения потребностей, в первую очередь эмоциональных), то важнейшими шагами являются: осознание собственных психологических защит и неудовлетворенных потребностей, которые за ними стоят (защиты защищают от последствий фрустрации потребностей), получения доступа к эмоциям, от которых защиты защищают, развитие способностей проживать эти эмоции (с помощью и с поддержкой терапевта, то есть через опосредствование), искать новые способы удовлетворения потребностей, не так сильно боясь снова столкнуться с эмоциями, вызванными возможными неудачами, а значит фрустрациями потребностей. 
Поскольку же, тем не менее, новые ситуации чреваты возможными новыми фрустрациями и негативными эмоциями более высокой интенсивности, то снижать их интенсивность все равно нужно, и тогда для этого существуют более зрелые эмоциональные защиты и техники управления эмоциями. Как я понимаю, их зрелость связана с тем, что они направлены на реорганизацию деятельности человека и отдельных элементов его личности таким образом, чтобы развить деятельность и найти выход из казалось бы безвыходной ситуации (в том числе через отказ от одной потребности в пользу более высокой) или по крайней мере снизить накал эмоций, исходя из рациональной оценки их избыточности относительно текущей ситуации и планируемого результата, то есть через подчинение эмоциональной стороны ситуации рациональной, деятельностной.
В рамках психоанализа работа в основном не направлена на целенаправленное обучение зрелым защитам, скорее цель состоит в том, чтобы от защит избавиться. А уж новые, зрелые, появятся сами собой, когда человек сможет выдерживать эмоции, вызванные фрустрацией потребностей. 
А вот понимающая психотерапия Ф.Е.Василюка (Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций) М.: Издательство Московского университета, 1984. — 200 с.) наоборот сосредоточена на переживании критических ситуаций, ситуаций невозможности личности, сопровождаемых интенсивными эмоциями. И переживание в этом контексте означает что-то вроде личностного роста - преобразование личностных структур человека, чтобы ситуацию невозможности преодолеть, перерасти. Тогда психологические защиты, как способы управления эмоциями, становятся по сути отдельными формами пере-живания, то есть целенаправленной деятельностью. Причем Ф.Е.Василюк конкретные психологические защиты рассматривает как техники переживания. При этом в своей работе “Психология переживания” на самих этих техниках он не фокусируется, ограничившись только перечислением психологических защит в различных классификациях. Однако, в рамках подхода Ф.Е.Василюка было бы логично сказать, что он осуществляет деятельностную редукцию психологических защит, превратив их из неосознаваемых поведенческих актов, в целенаправленные действия в рамках деятельности по переживанию.
Концепция Ф.Е.Василюка интересен в качестве примера деятельностного подхода в психотерапии. Впрочем и его рассмотрение переживания как деятельности вообще беспрецедентно и перспективно. Однако, лично у меня возникает вопрос: коль сколько отдельные виды психологических защит можно рассмотреть как техники переживания (в контексте психотехники в понимании Л.С.Выготского), то возникает вопрос о том, кто и как, через какой психический процесс управляет этим переживанием (сознание, внимание, воля, восприятие, память, психический образ, телесные переживания, мышление, коммуникации и т.д. и т.п.)? Наверное, эта работа ждет нас впереди, если ее практическое значение будет иметь перспективу. Однако, сама логика того, что один набор эмоциональных паттернов человека (привычные эмоциональные реакции на типовые ситуации) может поменяться с последствиями для состава эмоций только тогда, когда будут происходить какие-то изменения в структуре личности (психики, сознании, психических процессов и т.д. и т.п.) и в соответствующей индивидуальной системе деятельности, кажется абсолютно логичной. И тогда предметом деятельности по управлению эмоциями будет являться личностное развитие или личностный рост, хотя эти термины еще требуют специального введения.

Давайте просто перечислим, о каких психологических защитах / техниках управления эмоциями чаще всего идет речь.

 

Примитивные защиты по Н. МакВильямс

В мои цели не входило делать обзор различных техник психологических защит (которые мы можем рассмотреть в качестве техник управления эмоциями), тем более, что в литературе про них написано достаточно. В книге “Психология переживания” Василюка также представлен набор техник “пере-живания”.
Здесь я перечислю только два варианта такого рода техник. Первый - это набор психологических защит, которые были открыты в психоанализе, и которые описала Н.Мак-Вильямс (см.:  Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: понимание структуры личности в клиническом процессе: учебное пособие. – Москва: Независимая фирма 'Класс', 2006. – 480 с.).
В контексте наших рассуждений было бы логично на каждую защиту посмотреть с точки зрения деятельности - как каждую технику можно было бы целенаправленно и преднамеренно осуществлять в целях снижение интенсивности переживаний, когда рационально человек понимает их избыточность относительной той или иной ситуации.

Коротко рассмотрим каждую:

Примитивные защиты:
Примитивная изоляция - переход в другое состояние - у ребенка в сон, у взрослого в пьяное состояние.
Отрицание - отказ принять существование чего-то фрустрирующего.
Всемогущий контроль - идея о том, что сам человек магическим образом влияет на происходящее и запускает его.
Примитивная идеализация и обесценивание - трансформация предыдущей техники психологической защиты, только здесь всемогуществом обладает не сам ребенок, а человек, который о нем заботится (родитель).
Проекция, интроекция и проективная идентификация - приписывание своих ощущений миру, переживаний и позиций других людей себе (с целью отщепления плохих или присвоение хороших переживаний).
Расщепление - отказ от признания амбивалентных качеств у одного и того же объекта и расщепление противоположных качеств одного объекта на разные объекты.
Диссоциация - отключение, отсоединение сознания от тела или контакта с текущей реальностью. 
Примитивными эти защиты называются потому, что предполагают отказ от преобразования ситуации и снимают эмоциональное напряжение не через трансформацию деятельности, направленной на реальность, но на трансформацию восприятия себя и ситуации.

К зрелым защитам относятся:
Репрессия (вытеснение) - мотивированное забывание или игнорирование той или иной волнующей ситуации.
Регрессия - откат от новых, менее привычных, навыков решения проблем и удовлетворения потребностей к более старым и примитивным, обусловленный обычно недостаточностью личностных ресурсов.
Изоляция - разъединение чувств от понимания. Или проще - отключение от эмоций и от эмоциональной составляющей действия, в случаях, когда эти эмоции мешают результативному действию осуществляться.
Интеллектуализация - более высокий уровень “изоляции”. Человек выбирает действовать предельно рационально и логично, когда ситуация вызывает сильные эмоции, и даже свои эмоции сдерживает через предельную произвольную логическую редукцию их проявления и выражения.
Рационализация - рациональное обоснование не таких уж и больших негативных последствий фрустраций. 
Морализация - моральное обоснование выбранного решения, призванное смягчить через более высокие ценности фрустрацию от неудовлетворяемых потребностей, вытекающих из следования этим решениям. 
Компартментализация (раздельное мышление) - приверженность прямо противоречащим позициям относительно одного и того же вопроса, без попыток согласовать их между собой или добиться логического непротиворечия между ними, поскольку наличие противоречия требовало бы отказа от одной из позиций с соответствующими фрустрациями. Зрелая версия расщепления.
Аннулирование (undoing) - взрослая версия всемогущего контроля, бессознательная попытка уравновесить некоторый аффект (обычно вину или стыд) с помощью отношения или поведения, которые магическим образом уничтожают этот аффект.
Поворот против себя - перенаправление негативного аффекта, относящегося к внешнему объекту, на себя.
Смещение - перенаправление драйва, эмоции, озабоченности чем-либо или поведения с первоначального или естественного объекта на другой, потому что его изначальная направленность по какой-то причине тревожно скрывается.
Реактивное образование - преобразование негативного аффекта в позитивный или наоборот.
Реверсия - проигрывание сценария, переключающего отношение человека с субъекта на объект или наоборот.
Идентификация - возможность идентифицироваться с другим человеком или с его отдельными сторонами.
Отреагирование (вовне-действие, отыгрывание, acting out) - проигрывая  пугающий сценарий, пациент, бессознательно испытывающий страх, оборачивает пассивное в активное, превращает чувство беспомощности и уязвимости в действенный опыт и силу, независимо от того, насколько болезненна драма, которую он разыгрывает.
Сексуализация (инстинктуализация) - люди могут сексуализировать любой опыт, бессознательно стремясь превратить ужас, боль или другое переполняющее чувство в восторг.
Сублимация - креативный и полезный способ выражения проблемных импульсов и конфликтов.

Теперь просто представьте себе, как эти защиты технично и преднамеренно использовать для управления эмоциями.

 

Стратегии управления эмоциями по Е.И.Первичко

В этой статье я бы хотел упомянуть работу Е.И.Первичко, во-первых, потому что она выдвигает культурно-историческую психологическую концепцию в качестве оснований методологии управления эмоциями, во-вторых, потому что она экспериментально проверила клиническую эффективность стратегий управления эмоциями, основанных на идеях представителей деятельностной психологии.
Я не буду долго останавливаться на результатах ее исследования, их можно почитать в первоисточнике (Е.И.Первичко. Регуляция эмоций. Клинико-психологический аспект. - М.:Когито-Центр, 2020. - 363 с.). Просто в справочном режиме приведу ее стратегии в качестве примера.
В основу выделения стратегий регуляции эмоций и их типологизации ею были
положены два критерия:
1. “Обращаемость субъекта в необходимом объеме (в соответствии с требованием инструкции и спецификой решаемой задачи) к различным формам знаково-символического опосредствования, закрепленным в индивидуальном лексическом опыте”;
2. “Актуализация у субъекта механизма личностной рефлексии с разделением ее на ситуативную, ретроспективную и проспективную и, соответственно, способность субъекта к актуализации не только ситуационных, но и ретро- и проспективных смыслов, возможность при решении задачи выходить за смысловые и временные границы конкретной ситуации”.
На этих основаниях Первичко выделяет 3 базовых стратегии управления эмоциями и в рамках каждой стратегии она исследует те техники управления эмоциями, которые оказываются наиболее эффективными, если в основу эффективности положить признак влияния на здоровье тех или иных техник:
1. когнитивно-неопосредованные стратегии;
2. когнитивно-трансформирующие стратегии;
3. экспрессивно-коммуникативные стратегии.

Рассмотрим выделенные стратегии
более подробно.

 

Когнитивно-неопосредованные стратегии

К классу когнитивно-неопосредованных стратегий регуляции эмоций( далее РЭ) были отнесены две стратегии: диффузия выбора и ограничение в объеме выбора, проявляющиеся как на этапе выбора событий, так и на этапе выбора дескрипторов для описания возникших переживаний.
На этапе выбора ситуаций «диффузия выбора» феноменологически проявляет себя расширением объема эмоционально значимых событий: к разряду травматичных причисляются относительно нейтральные ситуации, следствием чего является появление общих показателей выбора событий, достоверно превышающих среднегрупповые.

Ограничение в объеме выбранных событий феноменологически представлено «не отнесением» к разряду травматичных тех ситуаций, которые оцениваются как таковые большинством участников исследования (всеми здоровыми участниками и свыше 75% пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями): наиболее «психологически
сложных», провоцирующих актуализацию чувства вины и стыда.
В случае использования этих стратегий субъект не обращается в необходимом объеме к средствам знаково-символического опосредствования. Это во многом обусловлено исходным эмоциональным фоном – эмоциональной напряженностью (ЭН), с которой субъект, по-видимому, «входит» в исследование.
Поставленные экспериментатором задачи «на смысл» при этом в еще большей степени усугубляют ЭН и затрудняют «выход» субъекта в рефлексивную позицию и возможность его обращения к средствам знаково-символического опосредствования и смысловому конструированию. Знаково-символическое опосредствование оказывается «свернутым» под действием актуальных переживаний субъекта, находящегося в состоянии эмоциональной напряженности”.
“В случае использования субъектом стратегии «ограничение в объеме выбранных событий» можно констатировать наличие ситуативной рефлексии и искаженного смыслового опосредствования”.
“Основным регулятором активности субъекта в случае использования обеих стратегий: и «диффузии выбора», и ограничения в объеме выбора, выступает защитный аффект; а в качестве основного механизма – механизм семантико-перцептивной защиты, описанный А.Ш. Тхостовым”.
Эту стратегию Е.И.Первичко относит к неэффективным.

 

Когнитивно-трансформирующие стратегии

“К классу когнитивно-трансформирующих стратегий были отнесены пять стратегий: 

1) руминации и катастрофизация, 
2) сравнение и обесценивание, 
3) позитивный пересмотр, 
4) последовательная актуализация новых смыслов, 
5) трансформация переживаний с помощью юмора и метафоры. 
Их использование предполагает изменение когнитивной структуры переживания путем актуализации новых личностных смыслов и введения дополнительных стимулов-средств, благодаря использованию которых достигается эффект РЭ.
Руминации и катастрофизация: фокусировка на негативной стороне события, обращение к мыслям, преувеличивающим негативные аспекты произошедшего с неспособностью «отключиться» от них и с невозможностью актуализации новых смыслов в ситуации (неэффективная техника - АМ).
Сравнение и обесценивание: обесценивание значимости события и/или нивелирование его травмирующего значения, «идущее вниз сравнение» – подчеркивание относительности произошедшего по сравнению с другими событиями или с другими людьми («другим еще хуже», «могло быть хуже», «не так уж это и важно», «не больно-то и надо было» и т.п.)
Позитивный пересмотр: выделение и актуализация позитивного значения события на основе сверхобобщения, например, «посуда бьется к счастью».
Последовательная актуализация новых личностных смыслов – сложный в когнитивном отношении процесс, в котором последовательно актуализируется и разворачивается система когнитивных приемов, необходимых для переструктурирования переживаний с целью снижения травмирующего значения ситуации с учетом социального контекста. Наличие этой стратегии уже само по себе свидетельствует о хорошо развитой способности к рефлексии, способности к актуализации смысловых образований разного уровня и о гибкости эмоционального реагирования (не только эффективная “в моменте”, но и развивающая стратегия, которая приводит в дальнейшем к более свободной активности в похожей ситуации - АМ)”.
Трансформация переживаний с помощью юмора и метафоры – изменение
когнитивной структуры переживания, которое приводит не только к снижению интенсивности переживаемых эмоций, но и к смене их модальности.
Предполагает создание и использование в процессе отреагирования специфических когнитивных приемов, создающих «эффект неконгруентности» при переживании ситуации. Таким образом создается новое смысловое наполнение ситуации, в процессе чего возникают условия для построения обобщений принципиально нового типа – испытуемые демонстрируют возможность комически или трагикомически обобщить и заострить отношения и, тем самым, кардинально трансформировать переживания с точки зрения возможности достижения регуляторного эффекта”.
Стратегия «трансформация переживаний с помощью юмора и метафоры» обла-
дает максимально выраженным эффектом РЭ: будучи использована адекватно
с учетом социальных и эмоциональных нюансов ситуации, она снижает и общее
социальное напряжение, задаваемое содержанием ситуации, способствуя конструктивному ее разрешению, и эмоциональную напряженность у участников диалога. Осуществляется с использованием механизма личностной рефлексии
при актуализации не только ситуативных, но и ретро- и проспективных смыслов,
благодаря чему и достигается возможность смысловой инверсии”.


Экспрессивно-коммуникативные стратегии

“К классу экспрессивно-коммуникативных были отнесены стратегии, обеспечивающие эффект РЭ за счет изменения их экспрессивных характеристик в ситуациях социального взаимодействия. В данный класс вошли четыре стратегии:

  1. непосредственное выражение эмоций, 
  2. подавление экспрессии эмоций, 
  3. стратегия конфликтно-коммуникативного отреагирования и 
  4. стратегия субъект-субъектных интерактивных трансформаций.

Выражение любой эмоциональной реакции всегда имеет коммуникативный смысл. Следовательно, регуляция эмоций, особенно в ситуациях социального взаимодействия, может эффективно осуществляться только тогда, когда субъект имеет возможность найти социально контекстные и социально одобряемые способы выражения эмоций, а также, когда при решении задачи оптимизации своего эмоционального состояния он, прежде всего, ориентирован на оптимизацию эмоционального состояния партнера по общению.
О непосредственном выражении эмоций можно говорить в том случае, когда
экспрессия непосредственно отражает эмоциональное состояние субъекта. Как
правило, тогда имеет место практически полное совпадение вербальных и невербальных планов экспрессии, вербализованных и невербализуемых реакций, что
проявляется минимальным расхождением между ответами в сериях А, В и С эксперимента и совпадением содержания этих ответов с данными психосемантического исследования. Средства, направленные на регуляцию своего эмоционального состояния и социального взаимодействия, не используются.
Подавление экспрессии эмоций – «невыражение» субъектом переживаний в открытом поведении. О подавлении экспрессии эмоций можно говорить тогда, когда субъект излишне жестко и не оптимально, в соответствии с искаженными смысловыми установками, использует средства знаково-символического опосредствования при решении задач социального взаимодействия. При использовании стратегии данного типа возрастает количество признаков эмоциональной напряженности в невербальном поведении субъекта (мимических и пантомимических проявлениях).
В случае использования конфликтно-коммуникативного отреагирования эффект РЭ достигается за счет осознанного использования субъектом в пространстве коммуникации специально вводимых им стимулов-средств при актуализации не только ситуационных, но и внеситуационных смыслов.
В процессе когнитивных трансформаций создаются неспецифические для экспрессии возникшей у субъекта эмоции невербальные проявления. И невербальные, и вербальные реакции строятся субъектом таким образом, чтобы в социально приемлемой форме вызвать у партнера по коммуникации определенные эмоции. Например, показать, что возникшая ситуация ему неприятна путем вызова состояния дискомфорта у партнера по общению. Эта стратегия наиболее часто используется при выражении негативных стенических эмоций, таких как гнев и презрение, при фактическом отсутствии у субъекта ресурсов и/или желания разрешить ситуацию посредством снятия возникшего социального напряжения. Возможность использования данной стратегии открывается при актуализации субъектом широкой системы внеситуационных смыслов, которые не конгруэнтны задаче, которая задается инструкцией. Использование данной стратегии может иметь манипулятивную направленность, когда мотивация, задаваемая в инструкции, остается фактически не принятой и/или когда возникающий мотив порождает систему конфликтных смыслов, следствием чего может стать не снятие, а, напротив, возрастание эмоционального дискомфорта у партнера по общению. Существуют противоречия между средствами вербального и невербального выражения эмоций. Предположительно, это связано
с наличием выраженного мотивационного конфликта, нашедшего выражение
в сфере переживаний и далее, на уровне вербального и невербального знаково-символического опосредствования.
Стратегия субъект-субъектных интерактивных трансформаций являет собой качественно иной вариант экспрессивно-коммуникативных стратегий. Ее использование исходно имеет выраженную интерактивную направленность и нацелено на вызов у партнера по общению противоположной, по отношению к исходной ситуации, эмоциональной реакции. Субъект действует четко в соответствии с инструкцией, задаваемой экспериментатором, его действия направлены на снятие социального напряжения. Выражаемая им эмоциональная реакция в этом случае бывает довольно целостной и непротиворечивой, в отличие от стратегии коммуникативного отреагирования, о чем свидетельствует сопоставительный анализ данных вербального и невербального планов поведения. Можно предположить, что
и ответная реакция, вызываемая при этом у партнера по общению в реальных
ситуациях социального взаимодействия, также будет позитивной и выразится
в трансформации знака эмоциональной реакции партнера по общению с «-» на
«+», что будет способствовать продуктивному разрешению ситуации и снятию эмоциональной напряженности у обоих участников диалога.
Анализ полученных данных позволяет сделать вывод, что все выделенные
стратегии РЭ из группы экспрессивно-коммуникативных стратегий различаются с точки зрения достигаемого с их помощью эффекта – возможности снятия эмоциональной напряженности у участников диалога в процессе социального взаимодействия. При использовании стратегии субъект-субъектных интерактивных трансформаций достигается максимальный адаптивный эффект как с точки зрения снятия социального напряжения в ситуации, так и с точки зрения оптимизации субъектом своего эмоционального состояния.
Выделение и типологизация стратегий РЭ с опорой на стимуляцию испытуемых к использованию механизмов знаково-символического опосредствования и личностной рефлексии позволили выделить механизмы РЭ, определяющие использование конкретных стратегий РЭ”.
Позволю себе сделать одно рефлексивное замечание относительно стратегий, выделенных Е.Н.Первичко.
Как видно, основные, наиболее эффективные техники управления эмоциями связаны с увеличением масштабов осмысления ситуации человека, которая вызывает эмоциональное напряжение, в коммуникативном контексте взаимодействия с другим человеком. Даже такие стратегии как юмор, специфические формы выражения эмоций, предполагающие специфическую реакцию другого человека, предполагают как бы другой взгляд, с другой позиции на происходящую ситуацию. И это имеет очень практические, деятельностные последствия. Такая “когнитивно-деятельностная обработка” позволяет сформировать интерсубъективное пространство практического взаимодействия человека с другими людьми, которые могут быть также частью внутреннего мира человека, системной основой его личности (как объединенных субличностей).

 

Отличия техник управления эмоциями

Предыдущий анализ наиболее эффективных стратегий регуляции эмоций от Е.И.Первичко не может не навести нас на очередную радикальную мысль из деятельностной психотерапии. Заключается она в том, что вся эмоциональная сфера является функцией от социального взаимодействия людей, что она является итогом “перекодирования” объективного социального значения, предметизации социальной ситуации взаимодействия, в индивидуальный личностный смысл, чья корреляция с объективным значением, закрепляется в специальных (тоже культурно закрепленных) формах выражения эмоций. 
Этот вывод подкрепляет культурно-историческую версию формирования личности (наиболее ярко сформулированную Э.В.Ильенковым в его работе “Что такое личность”). Но об этом подробнее позже.
И, раз это так, то знаково-символическое опосредование по сути является способом восстановить связь личностных смыслов индивидов с объективными социальными значениями и всеми структурами деятельности, которые стоят за ними. И значит, конечной формой восстановления этой связи будет некое действие человека, которое будет иметь все элементы социального действия - реализовывать социальное значение, подтвержденное тем или иным способом другими участниками взаимодействия. И все это будет подкрепляться подтверждением значимости человека для других участников взаимодействия через их действия, направленные на удовлетворение его эмоциональных потребностей. 
И тогда одна из задач деятельностной психотерапии будет в этом и состоять - в восстановлении нормального, функционального взаимодействия клиента с другими близкими людьми, в интериоризации этих форм взаимодействия, в формировании коммуникативной компетентности человека и распространении этой компетентности на внутренний мир человека, “диалог его субличностей”.
Тогда знаково-символические техники управления эмоциями будут одновременно и техниками, развивающими личность как субъекта социального взаимодействия, т.е. как личность.

На практическом уровне это может выглядеть следующим образом.
Как правило, техники управления эмоциями исходят из трех действий.

  • Первое состоит в том, чтобы определить, что именно происходит с человеком в максимально возможных подробностях. Предполагается, что если человек разберется с тем, какая ситуация, какого рода потребности фрустрированы, он сможет найти путь снятия противоречия, наметить план действий и решить проблему (проблема - это препятствие на пути удовлетворения потребностей). И все это позволит снизить интенсивность негативных эмоций.
  • Второе - переживание противоположной по знаку эмоции. Речь идет о предметизации ситуации, идеального конечного результата, в котором текущие фрустрированные потребности были бы удовлетворены. Это могут быть воображаемые ситуации, а могут быть ситуации из прошлого или даже чужие ситуации, как их видит человек. В идеале этот путь стоит реализовывать, когда быстрое решение проблемы или в принципе решение проблемы из п.1 невозможно.
  • Третье - деятельностные выводы и ситуации, которые предполагают расширение диапазона осмысления, а значит действия в похожих ситуациях с обязательной реализацией какого-либо из новых действий (формирование нового эмоционального опыта). 
  • И тогда в этом контексте, соблюдая эту последовательность действий, можно было бы предложить следующие техники опосредствования эмоциональной сферы человека (превращения беспредметных аффектов в предметные эмоции):

     
  • Когнитивное-поведенческое опосредствование (каузальное связывание ситуации, мыслей и эмоций). 
    Традиционная схема работы когнитивно-поведенческой терапии СМЭР (ситуация, мысли, эмоции, реакции), со всеми возможными дополнениями.
  • Вербальное опосредствование.
    Проговаривание в любых доступных для человека вербальных формах того, что произошло, какие потребности были фрустрированы, что бы могло стать идеальным разрешением ситуации и действий, направленных на достижение этой идеальной ситуации. Эффект достигается за счет того, что человек опосредствует свою актуальную аффективную ситуацию словами из своего словаря в коммуникативной ситуации. По сути реализация нулевой терапевтической позиции и техники личностно-ориентированной психотерапии К.Роджерса.
  • Смысловое опосредствование.
    Поиск нового смысла ситуации фрустрирования потребностей. Активизация надсистемных представлений, категорий, ценностей клиента в коммуникации с терапевтом.
  • Деятельностное опосредствование.
    Анализ с клиентом структуры деятельности, в которой он участвует, его действий с попыткой понять, какой разрыв в действиях и деятельности привел к фрустрации потребностей. Анализировать деятельность можно в любых доступных для его понимания категориях: потребности (эмоциональные, общие), мотивы, цели, планы, предметы, условия, порядок действий, кооперацию, реальные результаты и т.д. и т.п.
  • Опосредствование поведением, действием, поступком.
    Здесь речь идет о просьбе терапевта клиенту опосредствовать его состояние каким-то поведенческим актом: отреагировать на ситуацию, сделать что-то из ряда “стой, бей, беги” и т.д. и т.п. Здесь мы предполагаем, что, как говорил Ф.Перлз, “любое чувство есть остановленное действие”. Задача состоит в том, чтобы это действие о-существить.
  • Коммуникативное опосредствование.
    Эта техника в большей степени относится к фрустрированным эмоциональным потребностям. Состоит она в том, чтобы обратить внимание клиента на его окружение, кто в его реальном или воображаемом окружении, чем и как мог бы ему помочь, с кем и как ему надо повзаимодействовать, чтобы успешно решить ситуацию
  • Опосредствование альтернативными сценариями развития ситуации (рескриптинг).
    Техника ситуативной предметизации, которая состоит в том, чтобы переиграть в воображении травматизирующую ситуацию таким образом, чтобы в альтернативной версии произошедшего не фрустрировались, но удовлетворялись эмоциональные потребности. Таким образом человек будет получать новый эмоциональный опыт.
  • Опосредствование отношениями (близости и привязанности).
    Определение того, что значит ситуация для человека с точки зрения его отношений с близкими людьми: кто и как в текущей ситуации фрустрирует его эмоциональные потребности, кто наоборот их удовлетворяет? И т.д.
  • Телесное опосредствование.
    Определение связи текущих переживаний с различными телесными феноменами. Установление связи между переживаниями и вегетативными составляющими эмоций.
  • Поликонтекстное опосредствование. 
    Определение других контекстов жизни человека, помимо того, где возникла ситуация, снижение общего напряжения через переключение внимание на другие контексты, в которых удовлетворяются не менее значимые потребности.
  • Образно-символическое опосредствование (арт-терапия).
    Широко известная форма выражения переживаний в художественных образах, символах, метафорах и т.д.

Выбор конкретной техники зависит как от опыта человека, от того, какие средства наиболее привычны для него, а также от того, какие средства находятся в зоне его ближайшего развития.

 

Выводы для терапии

В рамках деятельностной психотерапии, которая направлена на то, чтобы решить проблемы, связанные с формированием, осознанием или развитием потребностей человека и деятельности по удовлетворению этих потребностей, работа с эмоциями вполне легко может строиться на основе материала, изложенного выше.
Тогда бы я предложил два алгоритма работы с эмоциями: полный, с точки зрения логической последовательности осознавания потребностей и деятельности, которая должна их удовлетворять. В этой схеме пока нет ни теории личности, ни различных акцентуаций, ни прочих категорий и понятий, которые описывают морфологию индивида (она также в рамках этого алгоритма будут учитываться как внутреннее знание о себе клиента, характеризующее особенности его потребностей, его обращения с потребностями, различных морфологических характеристик его психических процессов (мышления, воображения, восприятия, памяти и т.д.) и личного стиля реализации деятельности). 
Второй алгоритм описывает логику работы с эмоциями в повседневной психотерапевтической практике. Цель его опять же состоит либо в том, чтобы через эмоции ориентироваться в том, какие потребности фрустрируются и что делать, чтобы они не фрустрировались. Либо же ее задача, говоря словами Ф.Е.Василюка, состоит в переживании-проживании эмоций относительно той или иной ситуации, т.е. задача состоит в восстановлении и развитии самой эмоциональной сферы человека.
Надо сказать при этом, что, когда мы говорим про потребности, мы имеем в виду два ортогональных друг другу вида потребностей - эмоциональные потребности, относящиеся к сфере отношений со значимыми другими, опосредствующими взаимодействие человека с миром и также обычные потребности. Проблема состоит в том, что большинство традиционных проблем, с которыми работает психотерапия, относятся к фрустрации или проблемам функционирования именно первого вида потребностей - эмоциональных потребностей.


Первый алгоритм. Он сосредоточен на решение 3-х задач: 
1) В первой эмоции в них рассматриваются как индикатор фрустрации или реализации потребностей. Соответственно, цель работы состоит в том, чтобы понять, какие потребности фрустрируются и помочь человеку организовать деятельность по удовлетворению этих потребностей. Даже если формой этой деятельности является то, что называется парадоксальной теорией изменений.
2) Вторая связана с регуляций аффекта: с движением по континууму аффект - эмоция и направлен на опосредствование аффекта.
3) Третья касается расширенной ориентации в контексте коммуницируемости эмоций. Эмоции рассматриваются как сигналы, направленные на других людей. А вот уже с какой целью, с каким мотивом, какие потребности и деятельность организуются этим воздействием - все это предстоит выяснить в алгоритме. Итак, алгоритм решения этих задач - ниже:

Первая задача. Эмоции являются индикатором удовлетворения или фрустрации потребностей.
Эмоции есть отношение результатов деятельности к потребности. 
1.1. Определение эмоций, что человек испытывает - название эмоции или совокупности эмоций. В том числе через интерпретации его телесных сигналов и согласования интерсубъективных значений их.
1.2. Каков деятельностный коррелят эмоций (приближение или отталкивание). Какое побуждение есть в эмоции? Цель действовать или цель проживать?
1.3. Какая потребность или потребности, включая эмоциональные, фрустрируется или наоборот удовлетворяется в ситуации клиента?
1.4. Какой/ие предмет/ы, мотив/ы может/гуть потребность/и удовлетворить?
1.5. Как удовлетворение / фрустрация потребностей влияет на удовлетворение эмоциональных потребностей человека, на отношения со значимыми другими, на представление о себе / мире, на повседневную деятельность в жизненном мире?
1.6. Как следует структурировать и приоритизировать потребности и как организовать деятельность удовлетворения потребностей?
1.7. Организация деятельности по удовлетворению потребностей. Реализация деятельности.
1.8. В случае реализации деятельности, определение степени удовлетворения потребности. Определение нового содержания эмоционального опыта и фиксация его с точки зрения новых, развивающих потребностей и предметов, которые могут их удовлетворить

Вторая задача - эмоциональная регуляция через опосредствование аффекта.
Деятельностное опосредствование аффектов:
2.1. Относительно ситуаций, в которой человек хочет разобраться, определить “переносимость” интенсивности и функциональности эмоций (что побуждают сделать эмоции? Они скорее дают импульс к действию или наоборот не способствуют действию? и т.д.). 
2.2. Определить аффективный и эмоциональный субстрат переживаний (принадлежность я, захваченность я эмоциями). Можно ли все, что переживает человек, свести к эмоциям? Что относится к чувствам и к аффектам? 
2.3. Определить, есть ли в его переживаниях инстинктивный / аффективный компонент, когда аффект его захватывает, а не он его переживает? 
2.4. Опосредствовать новый компонент эмоций (через обозначение новыми словами, через телесный коррелят (где ты это чувствуешь, какое действие сдерживаешь?), символическое (художественные образы), когнитивные, поведенческие, деятельностные и т.д.
2.5. Определить субъективный смысл нового эмоционального компонента (что это значит лично для меня?) и его объективное значение (в режиме отражения или конституирования, что это говорит о мире, людях, закономерностях и т.д.?).
2.6. Определить, как новый личностный смысл должен отражаться в деятельности человека, в его мотивах, предметах, взаимоотношениях, целях и т.д.

Третья задача - эмоции как элемент динамической системы отношений, в которые включен человек.
Коммуницируемость эмоций.
3.1. Определить свои эмоции относительно ситуации; 
3.2. Определить, в каких действиях и поведенческих актах должны реализовываться эмоции (какими остановленными действиями являются эмоции);
3.3. Определить выражение (мимические, жестовые, вербальные), которые позволяют олицетворить переживаемые эмоции.
3.4. Определить, кому (значимые другие) направлены эти выражения;
3.5. Определить, какое послание клиент хочет передать своим выражением. Попробовать эксплицировать имплицитные предположения, пресуппозиции, диспозиции заложены в это послание (какое представление о мире, о содержании совместной деятельности, о своей роли в ней, роль в потребностях содержится в переживании);
3.6. Определить, какую реакцию от значимых других ждет клиент через свое выражение;
3.7. Определить, какую реальность отношений со значимыми другими боится увидеть клиент. Что будет если он увидит? Какими психологическими защитами пользуется, чтобы не увидеть?
3.8. Определить, какую эмоциональную потребность своими действиями и реакциями должны удовлетворить значимые другие (поддержать, утешить, помочь решить проблему);
3.9. Как можно детальнее в воображении построить действие значимых других, которые могут удовлетворить эмоциональные потребности клиента;
3.10. Какой личностный смысл заключен в идеально разрешенной ситуации (о себе, мире, значимых других и формах взаимодействия человека с ними);
3.11. Определить, какое объективное значение во взаимодействии со значимыми другими можно задать через социализацию и объективацию личностного смысла в пространство взаимодействия и совместной деятельности (начиная от картины мира 3х-мироотношений по Ю.Хабермасу и заканчивая кооперативно простроенной деятельностью);
3.11. Какое продуктивное действие может реализовать клиент для трансформации ситуации, чтобы удовлетворить свои потребностей в новом контексте взаимодействия, совместной деятельности?

Второй алгоритм определяет общую, абстрактную схему психотерапевтическую работу с эмоциями:

  1. Определение эмоции;
  2. Определение ситуации из-за которой возникла эмоциональная/аффективная реакция;
  3. Определение мысли, вызвавшей эмоциональную/аффективную реакцию;
  4. Определение, какую Я-концепцию актуализирует ситуация;
  5. Определение действий, которые хочется осуществить в соответствии с эмоцией/аффектом;
  6. Определение телесных реакций в ситуации;
  7. Определение эмоциональной потребности, фрустрированной в ситуации;
  8. Определение обычных потребностей, фрустрированных в ситуации;
  9. Предметизация фрустрированной эмоциональной потребности;
  10. Предметизация фрустрированных обычных потребностей;
  11. Определение действий, которые могут привести к удовлетворению фрустрированных потребностей;
  12. Построение плана действий по удовлетворению фрустрированных потребностей;
  13. Реализация плана действий по удовлетворению фрустрированных потребностей;
  14. Роль, значение и формирование эмоциональной компетентности.

Похожие материалы

Деятельностная психотерапия. 2. Что такое деятельность
Продолжение, Начало здесь. Поскольку, как говорил А.Н.Леонтьев, психика является функциональным органом деятельности, то, чтобы понять ее - психики - природу, необходимо разобраться в структуре самой деятельности. Этим мы сейчас и займёмся.И здесь сразу же я попробую сформулировать, как я вижу...
деятельностная психотерапия. потребности
Деятельностная психотерапия. 3. Потребности
​ Потребности в гуманистической психотерапииВообще удивительно, что понятие потребности, которое сегодня является краеугольным понятием любой гуманистической психотерапии, в том числе и деятельностной, изначально совсем никак не было представлено во фрейдовском психоанализе. Наверное все дело...
Деятельностная психотерапия. 1. Психическое отражение 2.0 и расстройства деятельности
​ Ну что, друзья мои, время сейчас темное, а значит пришла пора заняться вопросами, имеющими экзистенциальное значение. Для меня это все, что касается природы того, что "лечит" в психотерапии. И, вот, рассуждая про это, как оказалось, мне понадобилось зайти в самые фундаментальные темы...

Похожие объявления

Курс "Применение феноменологической философии в психотерапии"
Курс Применение феноменологической философии в психотерапии или как я его называю Практическая феноменология - это реализация идеи, которую я вынашиваю больше 20 лет, и которая состоит в том, чтобы превратить феноменологический метод в действительно эффективный метод работы в психотерапии, воплощий...